Удивительное свойство жизни - рано или поздно ты ко всему привыкаешь. Жить на переполненной станции метро без возможности часто выходить наружу. Заматываться в любые лохмотья, которые тебе попадутся под руку, лишь бы тебя не задело палящее без озонового слоя солнце. Смиряешься с мыслью, что никого из своих близких ты, возможно, больше никогда не увидишь.
Первый раз с происходящим снаружи Даг столкнулся почти неделю назад, когда окончательно назрела мысль, что дальше так продолжаться не может, и рано или поздно пересилить себя придется. Никто не был готов к тому, как им предстоит провести ближайшие дни - вряд ли кому-то пришло бы даже в голову, что именно в тот день произойдет ядерная катастрофа, которая изменит жизни многих жителей планеты, вероятно, навсегда. И речь не просто об экстренном переезде в другой город - судя по тому, что он видел, стоило ставить на то, что искать более безопасное и лучше уцелевшее место для жизни попросту бесполезно.
Бесконечно окружающие толпы и рыжее от песка и пыли небо являлись ему во сне - но стоило проснуться, чтобы понять, что от этого ровным счетом ничего не изменилось. То, что когда-то могло претендовать только на звание ночного кошмара, отныне стало повседневной реальностью, от которой уже никуда не убежишь.
Хотя убежать от толпы, конечно, было можно. Станция метро была уж слишком переполнена - порой приходилось еще поискать место для того, чтобы улечься спать хотя бы на полу. Самые смелые постепенно начинали искать иные места для жилья. Что уж там - Дагу и самому такая мысль в голову приходила. Но что-то каждый раз заставляло возвращаться его сюда. Не привычка даже - скорее убеждение, что в условиях, когда выживать становится едва выносимо, проще держаться людей, чем делать это в одиночку. Во всяком случае, так больше шансов получить поддержку. И самое банальное: человек - социальное животное, и от одиночества свихнуться проще, чем можно предположить.
Тем более, в тесной общине поневоле начал вырабатываться какой-никакой инфраструктурный механизм. Постепенно начали выделять места под какие-то склады, озаботились запасами еды и воды, даже отдали какое-то пространство для медиков на случай, если что-то произойдет из ряда вон выходящее. А случиться могло буквально что угодно: здоровых людей в XXI веке становилось все меньше и без радиации. Теперь же и под сомнение эту меру ставить было нечего: Даг собственными глазами видел, что происходит с теми, кто выбирается на улицу. Что происходило с Адой. Лучевая болезнь - штука беспощадная. Хотя и складывалось ощущение, что то, когда и какие у тебя появятся симптомы, - гребанная лотерея.
В которой самому ему, по-видимому, до сих пор везло. Никаких ожогов и температуры, не говоря уже о чем-то большем. Это при том, что времени на поверхности он проводил не меньше остальных. Грешным делом уже закрадывалась мысль, что можно так уйти на весь день чисто проверки ради, как надолго его хватит. Останавливал от этого разве что факт наличия инстинкта самосохранения. Ну, и еще страх.
В первые дни, когда кому-то если и приходило в голову начать как-то самоорганизовываться, озвучивать идею этот кто-то еще не спешил, базовых лекарств первой необходимости Даг нахватал с полок не аптеки даже, а супермаркета число для себя: никого из хороших знакомых (и вообще знакомых, кроме Ады) на станции он так и не обнаружил, а новые знакомства заводить лишний раз остерегался. Хотя следуя собственной логике, видимо, рано или поздно все-таки придется пойти с кем-то на контакт и хоть немного открыться.
Но да речь сейчас не об этом - а о том, что в импровизированном травмпункте медикаменты определенно не будут лишними. Руководствуясь этой мыслью, он в очередной раз полез в разрушенный город - и, пожалуй, не был бы целиком и полностью собой, если бы максимально иронично не вынужден был тут же стать пациентом местной клиники. Ведь когда разбиваешь окно аптеки, это ж так, черт возьми, не очевидно, что когда будешь перелезать через него, не стоит хвататься за острые края.
Замотать он рассеченную руку, конечно, замотал, но насколько стоит этому придавать значение и как быстро ему наступит pizda, оставалось разве что теряться в догадках. Ну, то есть, открытая рана в зоне отчуждения - это же довольно... серьезно? Даже если и так, подручными средствами вряд ли кто-то мог бы с этим помочь - разве что, может быть, отрубить уж совсем, но было сомнительно, что это действительно поможет. Кажется, кто-то пересмотрел зомби-апокалипсиса, да только у них же здесь нет зомби, не так ли? И это уж точно не его случай.
Ладно, как говорится, ну умрешь и умрешь, что бубнить-то - а закончить дело все-таки надо, раз уж вызвался. Хотя ни о каком вызове речи даже и не шло - все это было исключительно личной инициативой, о которой Даг никого не уведомил.
- Привет? - как-то даже вопросительно обратился он, осторожно сунув нос за дверь, за которой вроде бы ему сказали искать одного из ребят, вызвавшихся помогать по медчасти, и придерживая единственной уцелевший рукой рюкзак за лямку, а другую как-то даже неосознанно заведя за спину.
Если раньше еще могли возникать споры касательно разделения «уличной» и «домашней» одежды, то теперь это, кажется, стало попросту необходимо: вряд ли с одежды можно было нанести действительно много радиации, но Хайке предпочитал рисками не спекулировать и все, что надевал наружу, оставлять еще в вестибюле станции. Но поскольку светлая мысль обзавестись тогда уж и вторым рюкзаком посетила только сейчас... ну, ладно уж. Все они только привыкают жить в новых условиях и все еще тычутся со своими интуитивными мерами, как новорожденные котята.