В последнее время в бункере творится какая-то чертовщина: то свет отключится, то вентиляция перестанет работать, то все запасы на день исчезнут. И если первые разы еще можно было списать на технические неполадки и забывчивость от шока, то сейчас все это становится системой. Видя происходящее, Аманда тем не менее предпочитает молчать до тех пор, пока со всем не разберется. Разговорчивых тут особо нет - разве что Шепард иной раз сболтнет что-то двусмысленное, а потом ходи весь день думай, что же он такое имел в виду. Хайвуд, конечно, имеет подозреваемых, но за руку их не хватала. А не видел - значит не было. Игры в кошки-мышки доставляют ей какое-то извращенное удовольствие, но она же не Нэнси Дрю, так что расследовать происходящее не ее работа.

До тех пор, пока никто не пострадает.
До тех пор, пока истекающий кровью Хэл Уорден не будет найден в техническом коридоре.
(тебе было известно, что он там?
что повело тебя в технический коридор?)

Бункер - совершенно неподходящее место для таких операций. Ни инструментов, ни анестетиков - нихера. Такое ощущение, будто, закладывая бункер, никто не подумал, что здесь могут оказаться тяжело раненые. Молясь, матерясь, снова молясь, собирая операционную буквально из говна и палок, Аманда всю ночь проводит за занавеской, неодобрительно зыркая на любого, кто вызывается помочь. Она не нуждается в помощи. Она нуждается в тишине и покое. Если можно назвать тишиной диалог с Хэлом, который приходит в себя прямо во время операции.

Особенно за занавеской она была бы не рада Дилэйни. Он, безусловно, лучше всех подошел бы на роль ассистента, но все эти переживания, злость и попытки успокоить лучшего друга
(или себя?)
только мешали бы.
Поэтому Митчелл изгоняется из лазарета при первых же проявлениях вот этого всего, что Хайвуд переживать сейчас вместе с ним не готова.
(даже если бы хотела)
(Митч, если ты не успокоишься, я зашью ему в брюхо бинты)

Когда все заканчивается, Аманда протягивает Хэлу на выбор бутылку водки, которая работала в качестве антисептика, и блистер со снотворным. Предупреждает, что мешать не стоит. Но особо не настаивает. Просто чудо, что он не откинулся от болевого шока. Обернув руку тряпкой, чтобы ничего не испачкать, Хайвуд отодвигает занавеску и коротко кивает собравшимся, мол, все пучком. Жив. Не цел. Орел.
(пожалуйста, никаких вопросов)

Зайдя в душ, Аманда бросает тряпку в раковину и включает холодную воду. Уперевшись руками в борты, Хайвуд наклоняется ближе к крану и закрывает глаза. Она почти касается лбом металла.
Вдох через нос, выдох через рот.
Вдох. Выдох.
Вдох.
Выдох.

За всю врачебную карьеру Аманда потеряла только одного пациента. И если бы не граната, и этот бы остался в живых. С каждым разом Вселенная подкидывает испытания все жестче. Хайвуд уверена, что это расплата за последний разговор с отцом. Уезжая в лагерь для подготовки военно-полевых врачей, Аманда с ним жестко поссорилась. Наговорила ему глупостей. Он категорически отказывался признавать, что его дочь в здравом уме предпочитает обменять свою жизнь на сотни других.
(даже если они достойны этого больше, чем я?)
Они не разговаривали с того самого дня. И прощение она просила уже у могильной плиты, размышляя, что скоро и ее черед стать просто черточкой между двумя датами.
(пап, они называют меня ангелом, представляешь?)

Сбросив с себя одежду, Хайвуд быстро принимает душ и еще несколько минут стоит под холодной водой, ни о чем не думая, пока ноги не начинает сводить. Кран со скрипом закрывается, и Аманда вылезает из кабины, обтираясь футболкой. Систему очистки воды поставили, а полотенца сами придумайте, чо как дети. В который раз, находясь в бункере, Эмс задумывается о комфорте. Одно дело, когда ты сама принимаешь решение и валишь в глушь, чтобы измазаться в грязи и чужой крови, и совсем другое - вот это.

Она находит Митчелла в комнате наблюдения, потому что, если его нет в операционной, то он непременно следит за операцией. Мысленно Хайвуд благодарит его, что не полез препираться, отнимая драгоценное время.
Он видит, что она открывает дверь, через камеру, но предпочитает не оборачиваться.
- А в душевой тоже стоят камеры? - Аманда наклоняется к Дилэйни и задает вопрос полушепотом, почти касаясь губами его уха. Положив руки ему на плечи, Хайвуд несильно сжимает их. Капли воды с плохо просушенных волос падают Митчу прямо за ворот футболки, вызывая волну мурашек. Но Митчелл продолжает молчать и делать вид, что ничего не происходит. Что нет никаких людей в этой комнате, и он тут совсем один.
Эмс сдается первой, потому что может себе позволить. Это не та битва, в которой нужно стоять на смерть.
(да, Митч?)

- Ладно, позови, когда перестанешь дуться, - Хайвуд обрывает стихийный сеанс массажа и разворачивается, чтобы уйти. Холодные пальцы Дилэйни сжимаются на ее запястье. Аманда выжидающе смотрит на Митчелла, но он продолжает молчать, и в его глазах бликуют мониторы, мешая понять, что у него на уме.
- Митч, пожалуйста, не заставляй меня объяснять, почему я попросила тебя уйти. Мне нужно было...
- Спасибо.

Подпись автора

спасибо, сахарный

Хотела.

Слово бьет хлыстом, и Аманда фыркает и одергивает руку, чтобы скрыть дрожь. Странно испытывать ненависть к пустому набору звуков, но именно это Хайвуд и делает.
Хотела - будто у нее был выбор.
Хотела - будто она решает, кому жить, а кому умереть.
Хотела - будто Хэл ей совершенно не важен, а его жизнь - ее маленькая прихоть.

Сукин ты сын, Дилэйни.
Хотела.

Аманда закрывает глаза и делает глубокий вдох. После тяжелой бессонной ночи неконтролируемые всплески агрессии - меньшее, чего бы ей хотелось. Она открывает рот, чтобы сказать "пошел нахуй",
(вот этого она действительно хочет)
но тут же закрывает его, едва на руке отпечатывается его поцелуй.

Никогда не поймешь, что у этого парня в голове. Только что, будто нарочно, окунул ее в помои одним небрежно брошенным словом,
(еще и выделил его, словно оно имеет вселенский масштаб)
а затем, как ни в чем не бывало...

- Ох, спасибо за разрешение, - Митчеллу надо было пойти работать в парк аттракционов. За минуту бесплатно без регистрации и смс прокатил Хайвуд на эмоциональных качелях, а она и рада - сидит себе, ножками болтает. Еще, говорит, сильнее толкни. Влечение к Митчу в такие моменты перекрывает кислород любым другим эмоциям, даже если еще секунду назад Эмс отчаянно желала получить на день рождения его голову.

Говнюк.

Аманда вздыхает: она может в условиях активного огня собирать по частям раненых солдат, но не может держать свои эмоции под контролем перед мужиком, который никогда не будет ей принадлежать. Как и она ему. Мир вот-вот треснет пополам, а она стоит и хлопает ртом, как селедка без воды, ловя воздух и задыхаясь от собственной неустойчивости. Оставалось надеяться на благоразумие Дилэйни и отсутствие в его черепушке мыслей, что Хайвуд спасла его друга в благодарность за бессонные ночи, проведенные с ним в слепых зонах бункера. Отец бы в гробу перевернулся, если бы что-то такое услышал.

Хайвуд запрыгивает на стол и садится прямо на чьи-то записи.
(потому что хочет)
Ставит ногу на подлокотник стула, на котором устроился Митч,
(потому что хочет)
и подтягивает его к столу, не встретив сопротивления.

Наклонившись ближе, ловит взгляд Дилэйни.
- Не все в этом мире делается так, как мы хотим, Митч. Если бы у меня был выбор, я бы предпочла вообще не оказаться в нынешней ситуации.
(мир рухнул, все, кого мы любили, мертвы)
Но вот я здесь. И ты здесь. И Хэл... Мне жаль, что так произошло. Врагу не пожелаешь пережить то, что он пережил. Но все будет хорошо, - Эмс накрывает его руку своей и мягко улыбается, всем своим видом демонстрируя доброжелательный настрой. Она никогда не обладала даром поддержки родственников и близких пострадавших. Зачастую говорить уже было не с кем или не о ком. Аманде правда было жаль, что все это произошло. Хэл - отличный парень. Он определенно не заслуживает всего этого.
- Однако, - Хайвуд переходит на полушепот, - есть вещи, о которых стоит подумать на свежую голову. И это одна из них.

Подпись автора

спасибо, сахарный