Воспоминания путались постоянно, дополняясь чем-то из того что возможно было и чего точно не должно было быть. Словно ты додумываешь сон, дополняя его каждый раз все новыми и новыми подробностями, которых на самом деле и не было. Всю дорогу до Сиэтла она то и дело "выпадала" из реальности, глядя стеклянным взором перед собой в пустоту, погружаясь в те моменты, послужившие поводом для краха ее жизни. Да, она понимала, что ей всего лишь семнадцать и она не первая и не последняя девушка, которая стала жертвой травли в школе и вне ее пределов. Социальные сети и завистливые подростки - ядерное сочетания. Она понимала это. Но сделать с огромной, выжигающей словно изжога, огромной дырой в области солнечного сплетения - ничего не могла. Тяжело чувствовать себя обманутым и преданным. Даже если ты не рассчитывал на людей и вроде бы был готов к их подлости, все равно. Боли от этого меньше не становится. А может и наоборот, больше. Ведь выходит ты просчитался. Так долго возводишь вокруг себя стены, пытаешься все предусмотреть, глядишь на жизнь с иронией и пренебрежением... А выходит, что как бы ты ни готовился - ты все равно не будешь готов.
Саманта сидела за рулем автомобиля в длинной "очереди" из машин, что пересекали залив на пароме. У нее было время подумать, находясь в одиночестве, что раздражало еще больше. Она привыкла к одиночеству. Но последнее время его стало слишком много. Мать, и без того не являвшая собой образец доверия и материнства, просто перестала замечать присутствие ребенка, который столь сильно ее разочаровал. Что такое школьные "друзья" Сэм и вовсе никогда не знала. А после событий незадолго до конца периода сдачи экзаменов, когда поголовно у всех и каждого на телефонах оказалось откровенное видео с ее, Саманты, участием, в котором она чуть не отдалась кому-то... она и вовсе стала персоной "non grata".
Она почти ничего не помнила. Почти не могла уловить тот момент, когда все скатилось в бессвязный поток неоновых огней, громкой музыки, - сбивающей ритм ее сердца и дыхания, - в экстаз и головокружение. Когда она потеряла контроль и как такое могло произойти с ней? Ведь Джекс никогда не позволяла себе расслабляться. Никогда не теряла бдительность в обществе тех, кому не доверяла. А Мелли и Итану, а так же их многочисленным "друзьяшкам" она не доверяла от слова совсем. Когда она начала терять равновесие? Когда упала в чьи-то руки? Когда эти руки сумели согреть ее и заставить довериться? Когда она стала раздеваться? Когда она начала улыбаться, позволяя себя снимать? Как и когда ей вообще могло прийти такое в голову!?

Саманта удивилась, что не опоздала к назначенному часу. Возможно, ей так повезло лишь потому, что она покинула дом на несколько часов раньше чем собиралась. Словно ей необходимо было покинуть четыре стены, что угнетали ее и давили, напоминая о добровольном заточении. Ей нужны были положительные эмоции. Или новая строка в жизни. Что-то хорошее. Какой-то толчок в радость. Ну, или хотя бы намек на нее. Джекс никогда не была депрессивной, хоть многие и воспринимали ее как замкнутую и странноватую личность. Но она просто не стремилась раскрывать саму себя хоть кому-то, в ком она была заведомо не уверена. Кто, по ее мнению, ее совершенно точно не поймет. Поэтому безопасное общение в сети, которое ни разу ничего не предвещало, стало таким важным для нее. Безобидные и ничего не значащие диалоги в группе "толерантных", - которую она должна была посещать по настоянию матери, активно поддерживающей политику "равенства и братства", которую в свою очередь продвигали власти города, - вдруг превратились в личные, многочасовые и волнительные беседы. Какой-то таинственный, очень глубокий и мыслящий человек, оказался для нее настоящим другом в столь сложные времена. Последние пол года он был для нее и успокоением, и подушкой для жалоб и слез. Он был очень далеким и очень близким одновременно. Она доверяла ему свои мысли и некоторые чувства. Она могла жаловаться и не бояться, что он сочтет ее больной или эгоисткой. Он понимал. Он прекрасно расставлял все по полочкам. Он идеально расшифровывал каждый ее замысловатый "вздох" о том или о сем. Они могли флиртовать, они могли радоваться. Они могли обсуждать кино. А могли говорить о погоде или политике - и это было одинаково хорошо и приятно. Ближе у нее никого не было. И возможно не будет...
Саманта понимала всю ценность таких отношений на безопасном расстоянии. Что именно таинственность и гарантия того, что они никогда не увидятся, давала полный "картбланш" для откровений. Но после того, что с ней произошло, ей просто физически и психологически был необходим тот, кто будет рядом. Кто-то последний. Кто-то особенный. И пусть даже это ошибка и она понимала, что может потерять самое ценное и умиротворяющее, что она имела сейчас. Но ей хотелось рискнуть и бешено колотящееся сердце требовало этого каждую минуту вот уже несколько недель. Ей хотелось встретить того человека, с которым она говорила обо всем на свете, чтобы можно было спрятать лицо на его груди и больше ничего не говорить. Чтобы все было понятно.
Ничего разумного в этом не было. Ничего правильного. Ничего, что она воспринимала бы всерьез еще каких-то пол года назад. Шесть месяцев. Но не сегодня...
Джекс сидела за столиком в кафе и старательно сдерживала себя, чтобы не озираться по сторонам. Перед ней был на половину съеденный миндальный круассан и чашка мокачино. Толпы людей, что виднелись за окнами, протестующие и простые прохожие - все они совершенно не волновали девушку, словно она находилась в изолированной от посторонних звуков, комнате. Она просто ждала и старалась успокоить бешено стучащее сердце. Это был последний шанс зацепиться за положительные эмоции. Это была последняя соломинка, за которую она пыталась ухватиться, прежде чем упадет в огромное и бушующее море депрессии и безнадеги.
— Не меня случаем ждёшь, дорогуша? - раздался знакомый голос и Саманта вздрогнула. Кто-то вторгся в ее пространство, словно въехав и разломав бульдозером эти самые стены звукоизоляционной комнаты.
Сэм подняла взгляд опасливый взгляд и обнаружила перед собой нависающего над ней, словно гора, Итана. Словно что-то неминуемое и предвещающее полный провал, он возвышался над ней, чем бросал огромную тень на нее:
- Иди нахер, Монтгомери, - тут же нашлась Джекс и выпрямила спину, словно проглотила линейку. Ей не хотелось вступать в перепалки и скандалить с одним из самых неприятных людей, которые оказались в ее окружении за последний год, перед ее новым-старым знакомы. А согласно времени, - она быстро глянула на часы на телефоне, - он должен был появиться в течение следующих пяти-десяти минут. И хорошо, если здесь не будет этого морального урода.
- Тебя здесь никто не ждал, - добавила девушка, поджимая нижнюю губу, - не порти воздух окружающим.